На фото: 1974 год. Актюбинские ребята встречались с летчиком-космонавтом Николаем Рукавишниковым.

На фото: 1974 год. Курсанты школы узнавали о своей будущей профессии и из личного общения с самыми большими авторитетами в этой области. Летчик-космонавт Николай Рукавишников дает автограф.

На фото: Оренбургская область. На месте гибели летчика-космонавта Владимира Комарова. || Фото из личного архива А. КУРБАНОВА

Продолжение. Начало в «Д» №№39; 41;42; 43; 44

Продолжаем публикацию об истории нашего города 70–80–х годов прошлого века, об актюбинских мальчишках, увлечённых романтикой неба, их лидерах и учителях, показавших путь к осуществлению мечты.

4. Счастливый билет

Яркий май 1977-го. Нулевой курс позади. Нас осталось 25. Ровно половина от численности первоначального набора. Мы – те, кто выдержал все испытания. Приятно. Все три курса школы построены в каре у памятника В.И.Пацаеву на Ленинском проспекте. Сегодня уходит от нас выпускной второй курс. Это почти 30 человек. А мы наконец-то переходим на первый! Выпускникам вручают свидетельства об окончании школы. У них впереди новая жизнь и новая борьба. В первую очередь, за места в летных, авиационно-технических и военных училищах. Сияет Курбанов, по-матерински тепло и сердечно напутствует выпускников мама космонавта Мария Сергеевна Пацаева. Жаль, маловато мы узнали за год наших старшекурсников. Их дороги грядущим летом разойдутся. Они стремятся в небо. Высокого интеллигентного Саню Мирошника мы потом увидим в форме курсанта Сызран­ского высшего военного авиационного училища летчиков. Он выбрал для себя очень трудную, но почетную судьбу. Через полтора десятка лет станет известно, что тезка Курбанова – подполковник Александр Константинович Мирошник продолжает службу в рядах военно-воздушных сил. Саша Антипов скоро придет к нам в школу в форменной одежде курсанта Актюбинского высшего летного училища гражданской авиации, он станет пилотом-инструктором училища. Затем вырастет в командира экипажа самолета Ту-134 столичной авиакомпании. Станет пилотом первого класса! Немного полноватый Сергей Чернов найдет себя в роли командира самолета Ан-2 Актюбинского авиапредприятия. А я, по иронии судьбы, в его экипаже буду вторым пилотом. Но это будет не скоро. Сейчас мы трогательно расстаемся. Любопытно через минувшие три десятка лет вспоминать о том, что, невзирая на все наши недостатки в освоении программы средней школы, уровень поступления выпускников ШЮЛ в высшие и средние авиационные учебные заведения достигает 95 процентов! Этим, пожалуй, не могут гордиться большинство учреждений дополнительного образования. О секрете подобного успеха мне хочется рассказать здесь на собственном, правда, не самом лучшем опыте. А впрочем, обо всем по порядку.

Тем временем занятия в школе для нас, первокурсников, продолжаются. В школу юных летчиков приехал выпускник прежних лет Вячеслав Крицкий – курсант Армавирского высшего военного авиационного Краснознаменного училища летчиков противовоздушной обороны. Он и в гражданской одежде не может скрыть военной выправки. Мы смотрим на него, как на икону. Он ведь без пяти минут летчик-истребитель! Когда он рассказывает о полетах, мы очарованы музыкой его слов. Эх, нам бы так! Перегрузки, кислородное голодание на высоте, реактивные скорости учебно-тренировочного самолета Л-29, фигуры высшего пилотажа. Это ж красиво! Он давно уже простился и вышел, а мы все еще сидим в классе, тихие и потрясенные. Ведь это уже не теория полета. Это живой продукт нашей прославленной школы. Курбанов между тем интересуется:

– Ну, что интересного наш Слава рассказывал?

– Все! Как летает, как крутит в воздухе пилотаж!

– Да?! И это было интересно? – Курбанов усмехнулся и вышел, явно чего-то не договорив. А мы переглядываемся: что-то здесь не так. Серега Юрлов между тем заинтересовался:

– Мужики, а когда он нашу школу закончил?

– Говорят, в прошлом году.

– Точно? Так он же первокурсник, он еще ни разу не взлетал!

Дикий смех сотрясает нашу небольшую аудиторию.

– А как расписывал все красиво!

Второй раз мне довелось увидеть Крицкого много лет спустя. И об этом стоит рассказать. Выпускника школы юных летчиков, в недавнем прошлом летчика военно-транспортной авиации, а теперь начальника военного сектора управления воздушным движением Актюбинского аэроузла подполковника Андрея Громченко в неурочный час поднял подчиненный:

– К нам на посадку два российских истребителя Су-27 просятся! Ведущий пары приглашает на связь лично вас.

– В чем же проблема? Зачем я нужен? Гражданская взлетно-посадочная полоса в Актюбинске большая, посадку истребителям позволяет, метеоусловия хорошие. Какова цель посадки?

– Дозаправка и ночевка у нас. Летят с российской правительственной гуманитарной миссией передачи боевых самолетов в состав казахстанских ВВС.

– Хорошо, сейчас буду.

– «Беркут-один», «Беркут-один», ответь «Лужайке»! – Андрей появился на службе в считанные минуты.

– «Лужайка», отвечает вам «Беркут-один»!

– На связи тот, кого просил. Что хотел от меня?

– Андрей, здравствуй, курсант Крицкий тебя приветствует! Рассчитываем посадку через 30 минут. Большая просьба: пригласи шефа – давно с ним не виделись!

– Понял тебя, Слава, добро пожаловать на родную землю! Срочную доставку шефа сейчас организуем.

Курбанов, воспользовавшись такси, прибыл в аэропорт в момент посадки. И успел понаблюдать, как грохоча двигателями и свистя тормозами, ведущий истребитель заруливает на стоянку. Потом смолкли турбины, плавно приподнялся прозрачный колпак кабины, и из нее вывалился здоровенный летчик в темно-синем комбинезоне.

– Товарищ начальник Актюбинской школы юных летчиков имени Пацаева, глава российской правительственной миссии полковник Крицкий в ваше распоряжение прибыл!

Третий раз я увидел его много позже, по телевидению, в октябре 2003 года. Президент Владимир Путин в Кремле вручал военнослужащим государственные награды. Среди них трое были удостоены высшей степени отличия – Золотой Звезды Героя России. Это, по многолетней традиции, летчики. Церемонию награждения транслировали в прямом эфире. Вот к президенту приглашается военный летчик-испытатель первого класса Вячеслав Крицкий. Мать честная, да это же тот самый мечтательный фантазер Слава, каким я его помню! Звучат проникновенные слова руководителя страны:

– За мужество и героизм, проявленные при испытаниях новой авиационной техники!

***

Все это произошло через много лет. А сейчас… меня отчислили из средней школы. Все это выглядело буднично и незамысловато. Классный руководитель вручила мне свидетельство о 8-летнем образовании и без длинных предисловий напутствовала:

– Все, Чугунов, ты свободен! Если хочешь учиться дальше, иди в профтехучилище – нам троечники не нужны.

Что ж, понятно. На войне как на войне, говорят французы. Школа борется за успеваемость. В девятые классы отбираются лучшие. Остальные школе не нужны. Зачем тратить драгоценное время педагогов на бесперспективных учащихся? Время показало, от трудных подопечных здесь избавлялись не зря: директор 19-й школы вскоре была удостоена звания «Почетный гражданин города Актюбинска». Но сам факт моего принудительного отчисления был не самым обидным. Возмущало другое. Почему мне по поведению-то поставили оценку «удовлетворительно»?! По инерции, что ли? Ведь дисциплины я никогда не нарушал. Ни на уроках, ни на переменах. По поведению были ребята гораздо хуже меня. Вот, например, мой одноклассник Вовка, которого, кстати, зачислили в девятый класс. Тот, по мнению классного руководителя, исчадие ада – первый безобразник в школе. Мы еще не разошлись после вручения свидетельств, и мне стало интересно:

– Володь, ну-ка, покажи свой документ. Что ты по поведению отхватил?

– Поведение у меня «примерное»! На вот, сам посмотри.

Я уходил последний раз из этой школы ошарашенный. Как же так? Куда делась хваленая объективность в оценках, чем так гордятся наши учителя? Выходит, если ты успеваешь по основным предметам, то тебе и другие оценки натянут. А если ты троечник, то «утопят» и по поведению? Ах, да, у Вовки же мама – врач, а отец – главный инженер автотреста! А у меня мама – медсестра, а отец – простой рабочий. Как же я раньше-то не догадался?!

Но теперь, к счастью, я уже не растерялся, как в райкоме комсомола. Хотя подобное отношение способно отбить охоту к завершению образования у кого угодно. Я снова одет в строгую темно-синюю форму курсанта школы юных летчиков и с отцом пришел в среднюю школу №30. Из которой меня тоже когда-то отчислили. По той же причине. Но теперь сдаваться без боя я не намерен. Нас многому научил Курбанов. И, прежде всего, бескомпромиссной борьбе за свое будущее. Я очень благодарен этому человеку. Не зря его имя в городе пользуется авторитетом и уважением. Но почему так долго не выходит отец? О чем они с директором там разговаривают? Обо мне, понятно. Но я всего лишь 15-летний юнец. Не успевший в чем-то особенно провиниться или наломать в жизни дров. Человек пока еще без биографии. Что еще там можно обсуждать? Наконец отец выходит из школы. Смотрит на меня ободряюще:

– Иди, директор Владимир Николаевич Комендант тебя ждет!

Мне предстояла длинная нравоучительная проповедь о пользе учебы и вреде прогуливания школы. Покорно выслушиваю ее, кивая головой, а у самого, как всегда, свои мысли в голове вертятся: «Эх, зачем все это? Меня ведь не надо убеждать. Я сам во многом уже разобрался. Просто у меня серьезно «хромает» теоретическая база «восьмилетки». А без нее трудновато получать новые знания». Но по тону разговора почувствовал: он берет меня в 9-й класс. В виде исключения. Ему, ветерану Великой Отечественной войны, понравились моя опрятная военная форма, моя мечта об авиации. И, как я узнал позже, что было для меня полной неожиданностью, мой отец!

Отца, слесаря высшего разряда, изобретателя и рационализатора, когда-то направили в Актюбинский химико-технологический техникум. Для обучения без отрыва от производства. Председателем приемной комиссии техникума был уважаемый педагог-фронтовик с редкой фамилией. Мой папа пришел на вступительный экзамен, взял билет, прочитал его, готовясь к ответу. И обнаружил, что… не может ответить. Какие у него могли быть знания?! С 14 лет работал в маленьком поселке Кайрат Акбулакского района Оренбуржья подручным кузнеца – вынужден был с юных лет кормить мать-инвалида и сестру. Набравшись опыта, стал хорошим кузнецом, уважаемым на селе человеком. Восемь классов закончил только после армии и женитьбы в школе рабочей молодежи по настоятельному совету своей жены – моей мамы. Вот и все образование. В нем тогда заговорила рабочая гордость: почему он должен унижаться перед людьми, которые вряд ли себе представляют, что он умеет делать и без диплома? Он положил экзаменационный билет и, круто повернувшись, направился к выходу, нет, он не будет поступать в техникум, раз знаний для этого недостаточно. Владимир Комендант крикнул ему вслед:

– Чугунов, вернитесь, возьмите другой билет!

А сам удивился: вот чудак-человек! С такими прекрасными характеристикой и производственными показателями он был бы зачислен в техникум, даже если бы не сумел ответить ничего. Ведь техникум – профильный производству. И вступительный экзамен в него не более, чем формальность. Такими людьми с золотыми руками, как мой отец, здесь не разбрасываются. Но папа не вернулся. Теперь он пришел к тому же человеку со своим сыном-неучем: Владимир Николаевич, позвольте моему сыну взять тот самый счастливый билет! Это выглядело прямо-таки чудом, на уровне мистики. Суровый и неприступный на вид директор школы неожиданно разрешил! Должна же в жизни быть гармония и справедливость. Я горжусь своим отцом! Никогда не пожалею о том, что у меня именно такой отец. Рабочий высочайшей квалификации. Человек с честью и совестью. Добрый и принципиальный.

И вот, мы – курсанты 1 курса, постоянный состав школы! И это уже не случайность, а закономерность. Ибо мы доказали свою состоятельность трудом. А перед тем как надеть ко многому обязывающую темно-синюю форму, прошли врачебно-летную экспертную комиссию. Помимо нее – профессионально-психологический отбор. На быстроту реакции. Ибо быстрота реакции – для летчика необходимость. Удивительное дело, я прошел эту сложнейшую медкомиссию и психотбор с пометкой «годен в летный состав без ограничений»! Хотя переболел всеми мыслимыми и немыслимыми болезнями, какие только в детстве возможны. Но мне повезло: моя мама – старшая медицинская сестра детского комбината. Проработав в этой ипостаси много лет, она вполне может заменить и дипломированного педиатра. Ибо теоретические знания – это, конечно, хорошо. Но когда человек ежедневно работает с детьми, изучает и лечит все их детские болячки, частенько самостоятельно, когда курирующего врача в детском учреждении нет, это стоит не меньше диплома. Мне это стоило отменного здоровья. После всех моих заболеваний. Потому что моя мать своевременно их выявляла и вовремя, на ранней стадии, проводила адекватный курс лечения. Когда под руководством врача, а когда и самостоятельно. Плюс мои занятия многими видами спорта. Плюс, как ни странно это выглядит, мое недостаточно серьезное отношение к учебе в средней школе. Когда нагрузки на зрение практически отсутствовали. Вот он мой счастливый билет – я признан физически годным к полетам даже на сверхзвуковых самолетах! Разве можно после такой удачи посвятить свою жизнь чему-то другому, кроме авиации?!

– Продолжение следует