На фото: 2008 год. Космонавты 18-й экспедиции Майкл Финк (США), Юрий Лончаков и Сандра Магнус (США) встречают Новый год на МКС. Фото ранее не публиковалось. || Из личного архива А. КУРБАНОВА

Продолжение. Начало в «Д» №№39; 41;42; 43; 44, 45. 46, 47, 48, 49, 50

Продолжаем публикацию об истории нашего города 70-80-х годов прошлого века, об актюбинских мальчишках, увлечённых романтикой неба, их лидерах и учителях, показавших путь к осуществлению мечты.

Пока я пишу сочинение, которое должно кардинально изменить мою жизнь. И оно, судя по всему, мне удалось! Еще не веря в удачу, подхожу через пару дней к доске объявлений, где висят списки экзаменующихся и результаты первого экзамена по русскому языку и литературе. С волнением нахожу свою фамилию в списке и… не верю своим глазам: оценка «пять»! Отыскиваю кабинет, куда подают апелляции, вежливо стучу, вхожу. Народу здесь негусто – никого. Поэтому меня выслушивают сразу, без проволочек. Пытаюсь выяснить, почему так высоко оценили мой опус? Может быть, это ошибка? Ведь в школе мне за то же самое никогда больше тройки не полагалось. Преподаватель учебно-тренировочного авиаотряда поднимает на меня изумленные глаза:

– Странный вы какой-то, молодой человек! Почему оспариваете свою оценку? К нам обычно приходят двоечники. В крайнем случае, люди, оцененные на три балла. Но у вас оценка «пять»! Сейчас посмотрим ваше сочинение. Вот оно. Ну что ж, не нахожу повода спорить с экзаменатором. Почерк у вас – на редкость каллиграфический. Ошибок нет. Тема прекрасно раскрыта. К тому же тема – авиационная! За это можно только плюсик дорисовать к вашей оценке. Если бы такое стандартами допускалось. Удовлетворены?

– Вполне!

Теперь расклад в мою пользу. Медицинская оценка – «годен, без ограничений». Это, как минимум, «пять». Первый экзамен – тоже «пять». Мое дело абитуриента – уже не просто документ, а прямо-таки… колода козырных игральных карт. Правда, с небольшим пробелом. Теперь все зависит от искусства игрока. Что ж, я азартный человек, сыграем! На устный экзамен по математике все равно прихожу с большими сомнениями. Не остыли еще бугурусланские впечатления. Эх, сюда бы тот словесный плюсик от первой оценки. Долго мнусь перед входной дверью. Знающие «братья по разуму» дают дельный совет: «к тетке не ходи – завалит, невзирая на недобор. Принципиальная особа. Выбери момент, используя время для подготовки к ответу, и выходи отвечать к мужику». Эх, где наша не пропадала! Робко прохожу к столу с рядком перевернутых билетов. Беру крайний, присаживаюсь.

М-да. Вопросы билета не вызывают у меня прилива энергии. Попал, как кур в ощип. Пытаюсь что-то изобразить на листке, но ничего не получается: внимание приковано к двум экзаменаторам. Мужчина заканчивает выслушивать очередного претендента на летную путевку, что-то выводит ему в ведомости. Робко приподнимаюсь со «скамейки запасных», но меня уже опередили двое шустрых ребят. Они начинают громко препираться о том, чья очередь, прямо перед столом экзаменатора, и мужчина неожиданно соглашается выслушать обоих. Сначала одного устно, а другого письменно, потом – наоборот. Женщина же довольно скоро обработала очередного. Она вопросительно смотрит на меня: готов? Я красноречиво мотаю головой. Мой ход, а ходить… нечем. Она быстро экзаменует еще одного и опять заканчивает. Вот досада! Неважный я игрок. Даже с козырями. Что же делать? Эти двое «шустряков» и не помышляют отойти от «доброго дяди». Моя потенциальная экзекуторша, тем временем, снова строго смотрит на меня:

- все, дорогой, выходи отвечать наконец или убирайся отсюда!

Плетусь на полусогнутых, как на плаху. С такими картами и так бездарно проиграть? Из меня непроизвольно несутся звуки запоздалого раскаяния:

– Эх, чего же я в школе-то не учился!?

– О чем это вы, молодой человек?

– Извините, это я о своем, о…девичьем.

Она смотрит на меня удивленно и предлагает начать ответ. По первому вопросу билета мямлю что-то маловразумительное. Она нетерпеливо перебивает меня наводящими вопросами. Я замолчал. И, похоже, навсегда. По второму и третьему вопросам у меня нет даже версий. Кажется, все – партия.

– Странно! В каком году вы заканчивали школу?

– В этом.

– Не верится! – она начинает копаться в моем личном деле абитуриента, которое, по ее просьбе, специально принесли. Для меня начинается игра ва-банк.

– Очень странно! Годен к летной работе без оговорок. Первый экзамен сдал на пятерку. Что это сегодня с вами?

– Извините, может, вам это покажется хамством, но я честно признаюсь: с детства ненавижу математику!

– Ну, это только ваши эмоции. Какие-то, хоть поверхностные знания у вас должны быть! Ладно, пусть это не в моих правилах, но я пойду с вами на компромисс: задам пять простейших вопросов. Дабы оценить общий уровень знаний. Если дадите на них ответы, так и быть, поставлю вам проходные три балла.

Все остальное запомнилось, как сон. Она четырежды подробно формулировала вопросы, тщательно «разжевывая» их мне, и поднимала глаза в надежде, что я хоть промычу что-нибудь в ответ. Или сделаю радостное лицо, услышав знакомую тему. Однако, я не оправдывал ее неожиданного ко мне расположения – мрачно молчал. Как партизан на допросе в гестапо. Для меня математика всегда была темным лесом. Последний ее пятый вопрос из геометрии запомнился с тех пор на всю жизнь:

– Координаты скольких точек нужно знать, чтобы провести прямую?

– Двух!

– Обоснуйте.

– Потому что только через две точки можно провести прямую.

– Иди, бездельник, видеть тебя не могу! – она уже не пытается соблюсти приличия и… творит настоящее чудо – торопливо, словно боясь передумать, рисует мне в экзаменационном листе оценку «три».

« Ноги от пережитого волнения меня не дер­жат, колени подгибаются, как при парашютном прыжке, я обессиленно опускаюсь перед ней на скамью. И все-таки я победил! Отныне я – курсант Краснокут­ского летного училища гражданской авиации!

Оказывалось, оно находится на саратовской земле. На той самой земле, с которой впервые поднялся в воздух курсант аэроклуба Юрий Гагарин. А еще на территории того самого района, куда удачно приземлился, возвращаясь с околоземной орбиты, космонавт-2 Герман Титов.

***

Таким образом, для меня наступили суровые будни казарменной жизни. Подъем в шесть утра. Сорок пять секунд для одевания. Пробежка пять километров в составе роты с голым торсом даже при минус тридцати. Отжимание до посинения от задубевшего асфальта. Затем поход гусиным шагом, вприсядку, полкилометра. И многое другое, сопутствующее уставам и психологическому климату мужского армейского коллектива. Cтаршина роты ростовчанин Евгений Иващенко, в недавнем прошлом сержант-десантник. И ему «по барабану», если кто-то из нас, вчерашних школяров, физически чего-то не может сделать или не умеет. Единственный выход из подобного затруднения – многократное повторение. А мне плевать! Бегу любым темпом впереди всех и на любой дистанции никогда не устаю. В казарму прибегаю, даже не запыхавшись. Отжимаюсь тоже без особого напряга, с удовольствием. На турнике легко забрасываю подбородок за перекладину восемнадцать раз! Получив приказ, не бегу испуганно, на полусогнутых, однако, медленно и добросовестно выполняю. Это заметили однокурсники-армейцы. Меня уважают за это и не задевают. В любых проявлениях неуставных отношений, так называемой «дедовщины». За мной закрепилась соответствующая кличка – «Железный». Или «Железяка». Впрочем, возможно, это не столько знак уважения, сколько производная от моей фамилии. Курсанты – народ острословный и изобретательный. Особенно на клички. Из Актюбинской школы юных летчиков вместе со мной сюда поступил и Сергей Горочкин. Правда, он попал в другой учебный авиаотряд. Мы изредка встречаемся с ним. А еще нам удалось здесь на третьем курсе отыскать нашего старшего собрата по ШЮЛ Сергея Чернова. Горочкин через много лет станет руководителем летной службы актюбинского авиаотряда, безаварийно налетает на самолетах десять тысяч часов – больше всех своих однокашников. Чернов же в недалеком будущем станет командиром моего экипажа. Мир тесен. И эта истина стара, как мир.

2. Дорога на космодром

Тем временем, в школу юных летчиков осенью 1979 года пришло молодое пополнение. Среди этих ребят – учащийся Актюбинской средней школы №22 Юра Лончаков. Кстати, полная мне противоположность. Он, что называется, научился учиться в школе. Привык получать оценки только «отлично». И помимо учебы успевает многое. Но, главное, умеет находить общий язык с людьми. Видимо, это на уровне генов, от родителей. Валентин Гаврилович и Галина Васильевна Лончаковы – геологи. Люди, много на своем веку повидавшие, привычные к походному образу жизни, способные легко адаптироваться среди населения самых дальних уголков нашей необъятной страны. Когда у них появился сын, их геологическая партия располагалась в казахстанском городе Балхаш Джезказганской области, сравнительно неподалеку от космодрома «Байконур». Поэтому как назвать первенца – вопрос в семье не стоял. Ведь он родился, как и первый космонавт, в начале марта, а самое модное тогда на планете имя стало нарицательным для целого поколения мальчишек начала шестидесятых.

Сказать, что Юра – заядлый спортсмен, быстрее всех бегает, прыгает, плавает, означает заметно преувеличить. Да и богатырским от природы телосложением он не отличается. А вот характер, наверное, действительно дар божий. Этот небольшого росточка юноша упрям в достижении своих целей. Тематика авиации и космонавтики его захватила целиком, без остатка. Так мальчишек захватывает романтика будущей профессии под руководством хорошего педагога. Он даже вырезки из газет о новых космических стартах и открытиях в отдельную тетрадочку наклеивает. Одни его ровесники считают сие занятие неперебродившим детством. Другие – простым увлечением. Как, например, игра «в лянгу» или собирание почтовых марок. Третьи склонны видеть в нем неизлечимого временем и возрастом романтика. И они, пожалуй, ближе всех к истине.

– Отец часто брал меня с собой в экспедиции, – вспоминает Юрий.

« Я сызмальства полюбил путешествия, приключения, перемены обстановки. Нередко приходилось спать на снегу, на ветру, на морозе. И за это я благодарен отцу: он уже тогда приучал меня к трудностям и лишениям.

– Из каждой экспедиции я привозил редкие минералы, окаменелости древних животных, поэтому собрал довольно большую и красивую коллекцию…

Однако, страсть к геологии так и останется для него лишь хобби. В нежном возрасте мальчишки задирают носы к небу, хотят покорять отнюдь не недра и даже не горизонты, а заоблачные высоты.

Очень хорошо, когда на их пути в этот момент появляется такой неординарный человек, как Курбанов. Юра у него загорелся сразу, не попытавшись сначала даже подымить. Радиошкола для него стала не просто местом освоения телеграфной азбуки, а профессиональным увлечением – Лончаков не ограничился программой ШЮЛ, пошел дальше и стал кандидатом в мастера радиоспорта «охота на лис»! Помимо строевой, огневой подготовки, аэродинамики и навигации, он продолжает активно заниматься дзюдо, благо этот спорт не противопоказан летной карьере. И здесь он достигает уже далеко не юношеского спортивного разряда, а становится кандидатом в мастера!

– Юрка, действительно, среди нас был какой-то заводной, – вспоминает его однокурсник по школе юных летчиков, офицер запаса вертолетчик Олег Сайкевичус. – Его восхищение космосом было настолько убедительным, что не казалось иллюзорным. Мы не сомневались, что он способен добиться в жизни многого. Только я, честно говоря, не ожидал, что маленький курсант Лончаков окажется последовательным в своих мечтах многие годы!

« Оренбургское военное училище летчиков Юрий после раздумий выбрал не случайно – в нем учился тезка, первый космонавт. К тому же училище готовило офицеров морской авиации. А море – стихия, близкая к космосу. В нем тоже ощущаешь что-то наподобие невесомости.

Поэтому после одной из плановых поездок курсантов ШЮЛ в Оренбург у него не осталось сомнений в предстоящем выборе.

– Прощаясь, Юрочка восторженно заявил, что вернется в школу космонавтом! – с гордостью через годы вспоминает Александр Константинович. – Тогда никто не придал значения его словам – разве можно юношеский восторг сразу принимать на веру?! Да и настроение у всех было приподнятое. Мальчишки мне были просто благодарны за то, что много всего здесь за три года интересного увидели и узнали.

– Курсант Лончаков мне, как педагогу и командиру, не доставлял особых хлопот, – делится своими воспоминаниями подполковник запаса Игорь Поляков, бывший командир учебной роты Оренбургского высшего военного авиационного Краснознаменного училища летчиков имени И.С.Полбина. – Серьезных нарушений дисциплины за ним никогда не водилось, а если и были мелкие, то «Лунтик» – такая кличка у него была в курсантской среде – всегда отличался порядочностью. Не врал, не юлил, не оправдывался – принимал всю меру ответственности на себя. А если припомнить истину, что все познается в сравнении, то, не стану скрывать, много было у меня и проблемных ребят. Это, в основном, были так называемые «сынки». То есть дети высокопоставленных родителей. Вот за их «художества» мне не раз доставалось от командования. Но беда этих парней заключалась, пожалуй, не в них самих, а в том, что они пришли в училище не вполне по своей осознанной воле – их сюда привели. Папы, как правило, реже – мамы. У Лончакова же не было за спиной «мохнатой руки», и он шел к своей мечте, добиваясь авторитета только собственным денным и нощным трудом. При этом не выделялся среди двухсот сорока человек учебной роты какими-то особыми лидерскими качествами. Не ставил рекордов в училище и как спортсмен. В дзюдо реализовал себя больше техникой выполнения приемов, нежели сколь-нибудь заметной физической силой. Ведь на татами он выступал в легкой весовой категории, где требуется, прежде всего, хорошая техника. Тем не менее, не уступал, если дело касалось борьбы. Но больше тянулся к радиоспорту. Мне это близко, поскольку я сам тогда увлекался электроникой. А после службы в армии стал заниматься ею профессионально. Так вот, Юрий отдавал предпочтение именно этому, я бы сказал, интеллектуальному виду спорта. И не случайно впоследствии он стал командиром отряда самолетов радиолокационной разведки отдельного полка ПВО.

« В учебе он успевал только на «отлично». Нередко сдавал зачеты и экзамены досрочно. За что я его адекватно поощрял досрочными отправками в отпуск.

Хотя в армии подобное никогда не приветствовалось. Но он заслуживал особенного к себе отношения. И я не считал для себя зазорным идти ради него на компромисс с уставными требованиями. А если говорить в целом, мне курсант Лончаков запомнился своей вдумчивостью, целеустремленностью, а главное – природной порядочностью.

«Оренбургскую летку» лейтенант Лончаков закончил с золотой медалью. Это стало его второй, после школы юных летчиков, крутой ступенькой на пути к космическим высотам. »

– Продолжение следует