56-летняя Наталья Мосейчук [на фото], инвалид по зрению, осталась без жилья. Наталья считает, что квартиры она лишилась в доме-интернате для престарелых и инвалидов. Руководство учреждения утверждает обратное.

До 2008 года Наталья Григорьевна вместе с матерью проживала в доме №20 «А» по улице Нефтяников. После смерти матери женщина осталась одна. По состоянию здоровья (у нее серьезные проблемы со зрением) Наталья Мосейчук не могла следить за жильем, квартира пришла в негодность. Соседняя кочегарка развалилась, и без тепла осталось сразу несколько домов в том районе. Некоторое время женщина проработала помощником повара в кафе, получая зар­плату 10 тысяч тенге. С каждым днем состояние Натальи Григорьевны ухудшалось, один глаз перестал видеть полностью. Работать уже было невозможно. Дважды она лежала в глазном центре. По совету знакомой женщина решила пойти в дом престарелых и инвалидов.

По словам Натальи Григорьевны, директор согласился взять ее в учреждение при одном условии – оставить квартиру дому-интернату.

– Квартиру после смерти матери я не успела приватизировать, – рассказывает Наталья Мосейчук. – В итоге мне пришлось отсуживать ее у государ­ства. Знакомая посоветовала пойти в дом инвалидов. Это было в 2010 году. Директор согласился меня принять, если оставлю квартиру этому учреждению. Он сказал, что я буду проживать там постоянно. Мне в то время дали III группу инвалидности. Потом он несколько раз мне говорил, что я незаконно здесь проживаю и что скоро меня отчислят. В то время я оформляла квартиру на себя, ездила по всем инстанциям. Меня повсюду сопровождала начальник отдела кадров дома престарелых. Когда уже оформили жилье на правах собственности, знакомые посоветовали забрать документы себе. Пока меня не отчислили оттуда, документы были у меня. Однако потом их выкрали: и решение суда, все копии документов, я не могла их найти. Вскоре меня выселили из интерната. Директор и главный врач говорили: иди на улицу, будешь жить там. После отчисления я отправилась в свою квартиру, однако она уже была продана, дверь никто не открывал. Я сходила в ЦОН, где мне заявили, что мое жилье принадлежит какой-то Гульмире, она является собственницей квартиры. Сейчас я живу у знакомой, получаю пенсию 12 тысяч тенге. Должны быть еще надбавки по инвалидности, однако без прописки я их не могу получать. Я уже писала письмо акиму города, мне пришел ответ, что квартира считается моей собственностью. Обращалась в ЖКХ, они отправили запрос в департамент юстиции области. В юстиции ответили, что я продала квартиру в апреле этого года. Но это не так. Я не продавала квартиру. Я уверена, что жилье присвоили руководители дома престарелых.

По словам женщины, она уже не раз приходила в свою квартиру. Соседки сказали ей, что туда кто-то въехал, завезли вещи. Однако вскоре все оттуда вывезли.

Женщина пыталась устроиться на работу, но с таким плохим зрением ее не берут.

– Я общалась с юристом, он мне сказал, возможно, я подписывала какие-то документы, но ничего подобного я не помню. Когда оформляла квартиру, всеми бумагами занималась начальник отдела кадров, – отмечает Наталья Мосейчук.

Директор дома престарелых считает, что Наталью Мосейчук отчислили из учреждения по закону, а квартиру она продала сама.

– Мосейчук поступила к нам по просьбе областного совета инвалидов, – говорит директор дома-интерната для престарелых и инвалидов Шайдулла Есеркепов. – Она жила с матерью, после смерти которой осталась одна. Мы ее поселили, оформили инвалидность и квартиру – все документы сделали. Ей дали III группу инвалидности, а эта группа является рабочей, она может трудоустроиться. Документы на квартиру лежали у меня, но потом мы ей отдали их. Я слышал, что, еще находясь здесь, она продала свою квартиру. По слухам, за 300 тысяч тенге. Почему она решила пожаловаться на нас, надо у нее самой спросить.

Как отмечает Наталья Мосейчук, никого из родных у нее не осталось, и выхода из этой ситуации она не видит. Женщина даже готова пойти на крайние меры, лишь бы не оставаться на улице никому не нужной.

Николай СЫРБОВ